Высоко.
Люди внизу. Они не смотрят наверх, они не смотрят друг на друга, они просто идут по своим делам. Они не видят меня, стоящего на самом верху, здесь, на крыше Бартса. Зачем я здесь?Зачем я здесь?
Некому отметить, что по сравнению с тобой я, наверно, выгляжу нелепо. Твоя темная фигура в развевающемся пальто… это даже было красиво в какой-то мере. Сколько раз я видел эту картину во сне. Сколько раз в ужасе просыпался от собственного крика, понимая, что снова не успел.
Ты шагнул вниз. Тебя больше нет.
Вглядываюсь в прохожих — может, мне снова повезет, и я увижу тебя? Так иногда случается, я вижу тебя на улице.
Первый раз, помню, я даже побежал за тобой. Я кричал твое имя, а ты просто шел, словно оно к тебе не имеет никакого отношения. Конечно, это был не ты. Не знаю, почему я ни на секунду не засомневался. Тебя больше нет. Просто высокий человек, отдаленно тебя напоминающий. А тебя нет. Ты умер, Шерлок.
Потом я стал часто тебя видеть. Словно ты преследуешь меня, следишь за каждым моим шагом. То в кафе, то в парке, вот ты переходишь через дорогу или стоишь на другой стороне улицы и смотришь на меня. Так хочется поднять руку и приветливо тебе помахать. Подойти… Я научился сдерживаться. Это не ты. Это не можешь быть ты. Ты умер.
Элла бы сказала, наверно, что я не хочу смириться с этим, что мое подсознание играет со мной. Снова бы заставляла меня произнести это вслух. Как будто это что-то изменит. Как будто это сможет заполнить зияющий черный провал в душе, на том месте, где раньше был ты. Я и не представлял, сколько ты для меня значишь, пока не потерял тебя, Шерлок… Нет, не так. Ты всегда значил для меня очень много. Но лишь после твоей смерти я понял, насколько много. Когда почувствовал, что не могу дышать. Когда стоял над твоей могилой и умолял не быть мертвым. Когда незадолго до этого единственный раз вернулся домой на Бейкер-стрит и не смог даже притронуться к твоим вещам. Словно мое прикосновение опорочит их, словно, если я помою твою кружку, это сотрет последнее свидетельство твоего существования. Не хочу делать алтарь памяти о тебе. Не хочу превращать твою комнату в храм. Не могу туда вернуться.
Почему ты это сделал? Я не понимаю, Шерлок.
Что не так сложилось в твоей идиотской гениальной голове, что ты не увидел другого выхода?
Мы бы справились. Мы бы что-нибудь придумали. Мы бы пошли в программу защиты свидетелей, мы бы скрылись, мы бы смогли достать Мориарти, Шерлок. Мы бы смогли. Вместе.
Почему?
Почему ты так со мной поступил?
Зачем заставил на все это смотреть? Пройти через это.
Ты ведь меня отослал… Звонок из неотложки — это твоих рук дело, несомненно.
Почему ты решил меня дождаться? Зачем, Шерлок?
Как ты посмел думать, что я смогу жить дальше с этим? Как ты посмел думать, что я поверю в эту чушь о том, что ты всех обманул?
Какого черта, Шерлок?!
Ты хотел, чтоб я все видел. Чтоб в последнюю секунду был с тобой? Но почему — так? Почему как зритель? Мне надо было стоять с тобой, здесь, наверху. Если действительно не было другого выхода, то я должен был быть рядом. Удержать или пойти следом — не имеет особого значения.
Я должен был быть рядом.
Я задыхаюсь. Мне нечем дышать, в моей груди нет легких. Внутри вообще ничего нет. Черная холодная пустота и тупая ноющая боль, там, где раньше были жизненно-важные органы. Как врач я понимаю, что это чушь, но по ощущениям все обстоит именно так. Лишь иногда боль удается немного приглушить таблетками или выпивкой.
Я не жил до встречи с тобой, Шерлок. Я функционировал, но не жил.
И я не-живой теперь. Я не вижу причин вставать по утрам. Разве что для того, чтоб снова увидеть тебя в толпе. Хорошая причина.
Контрастный душ из апатии и глухого отчаяния.
Знаешь, я иногда притворяюсь, что это тебя я вижу на улицах. Что ты не делал этого шага, что все по-старому, что мы просто поругались или выслеживаем кого-то, поэтому мне нельзя к тебе подойти.
Чувствую, как мои губы кривятся в смеси улыбки и отвращения. Да, мне самому противно.
Такая глупость.
Шерлок?!
Не успеваю сдержать радостную улыбку, а сердце пропускает удар.
Эта радость меня убивает. Каждый чертов раз, когда я вижу в прохожих тебя — внутри загорается надежда. И каждый чертов раз я вспоминаю, насколько эта надежда абсурдна. И, что еще хуже, я радуюсь тому, что снова могу тебя видеть. Понимаю, что это не ты, но в эти секунды я чувствую свое сердцебиение.
Каждый. Чертов. Раз. Я так больше не могу, Шерлок.
Я схожу с ума. Ты стоишь внизу. Высокая тощая фигура, если бы это в принципе было возможным — я бы сказал, что ты отощал еще больше. Темные кудри. Машина проехала, и ты перешел улицу. Как я тогда.
Тогда.
Я до сих пор все это вижу.
Я слышу твой надтреснутый голос, ты просишь вернуться туда, где я стоял до этого, словно определил для меня лучшее место в зрительном зале, чтоб я увидел все представление от начала и до конца. Я еще не знаю, что будет дальше, но плохое предчувствие уже сдавило грудную клетку. Ты говоришь, что это все правда. Что ты — подделка, что ты создал Мориарти. Просишь всем об этом рассказать. Могу поклясться, я слышу слезы в твоем голосе. Не понимаю, какого черта ты несешь. Абсурд, Шерлок!
Тянешь ко мне руку. Что в этом жесте? Желание меня остановить? Или ты хочешь взять меня за руку? Утащить за собой или позволить тебя спасти? Или просто прикоснуться напоследок в прощальном жесте?
Говоришь, что это твоя записка. Невозможно, так просто не бывает. Только не с тобой. Это все бред. Прекрати, сейчас же. Немедленно. Просто прекрати это, Шерлок. Ты до смерти меня пугаешь.
До смерти.
- Прощай, Джон.
Кричу твое имя, будто это сможет тебя остановить. Слишком тихо, голос как будто мне не принадлежит.
И ты шагаешь вниз.
Нет…
Я не верю. Это невозможно. Пожалуйста. Это просто не может быть правдой.
Я вижу, как ты падаешь. Стремительно и неумолимо быстро. Пальто черными крыльями полощется сзади. Ты машешь руками и ногами, словно даже сделав уже этот шаг, все равно не можешь перестать бороться.
Внутри все обрывается.
Я бегу, ноги словно налиты свинцом, не слушаются и каждый шаг стоит неимоверных усилий, звуки раздаются словно сквозь толщу воды, в глазах темно.
Я лежу на асфальте. Кажется, я столкнулся с кем-то или оступился. В ушах звенит.
Надо дойти.
Люди. Много людей. Они обступили тебя.
Алая-алая кровь. Слипшиеся волосы. Держу твою руку, ну же…
Кто-то меня оттаскивает. Не хочу. Не верю. Я не могу тебя отпустить, мне все кажется, что вот, сейчас, еще секунда, и я нащупаю твой пульс.
Тишина.
Пронзительное тепло уже мертвой руки.
В глазах все плывет…
Выныриваю из воспоминаний и снова задыхаюсь, ноги подгибаются. Это невыносимо. Ты умер.
Теперь уже я с тобой разговариваю в твое отсутствие, Шерлок. Я знаю, что тебя нет, но продолжаю с тобой говорить. Это все, что мне осталось.
У меня больше ничего нет. Меня нет. Я умер в тот день здесь, внизу. Просто по какому-то недоразумению мое сердце продолжило биться.
Ты был центром моей солнечной системы. Теперь мне не за что держаться, гравитационное поле разрушено. Я остался один. Еще более одинокий и потерянный, чем до встречи с тобой. Как это жалко, Джон Ватсон.
Я устал, Шерлок.
Я не могу так больше. Не могу сидеть в чужой пустой квартире и медленно сходить с ума. Не могу бесконечно гулять по городу в поисках, в ожидании, что снова тебя увижу. Не могу притворяться, что это ты идешь по другой стороне улицы или сидишь через два столика от меня. Не могу ждать, когда ты начнешь мне отвечать. Когда подойдешь ко мне на улице. Когда грань между вымыслом воспаленного воображения и реальностью окончательно сотрется. Не могу. Все это и так уже зашло слишком далеко.
Ты… то есть не ты, тот парень внизу… ты смотришь наверх. Гребаный ад, я могу поклясться, что вижу именно тебя!
Это не можешь быть ты, ты умер.
И все же я вижу именно твое лицо. Опять. Я уверен. Я слишком много времени провел, глядя на тебя, слушая твои рассуждения или просто наблюдая. Тебя сложно назвать красивым, но в твоем лице есть какая-то особая гармония. Я всегда тебя узнаю.
Помню, как ты в первом нашем совместном деле точно так же, глядя снизу вверх, радостно крикнул «Розовый!» и унесся в ночь искать чемодан.
Сейчас ты смотришь с ужасом. Ты как будто что-то кричишь, судорожно набирая что-то в телефоне, ты неотрывно смотришь на меня. Подносишь телефон к уху. А я жду звонка. Не могу ничего с собой поделать, я действительно, черт побери, жду, что услышу сейчас трель мобильного телефона. Конечно же, ее нет. Просто какой-то темноволосый худощавый парень. Он увидел на крыше потенциального — господи, до чего же смешно — суицидника и звонит в полицию. Оглядывается, словно ища что-то, снова смотрит на меня, задрав голову.
Забавно, как это все напоминает тот день. Так же и я стоял внизу и смотрел на тебя, не веря и пытаясь остановить.
Я не знаю, зачем я пришел сюда, Шерлок. Попробовать взглянуть твоими глазами? Попытаться понять что-то, увидеть смысл? «Прощай, Шерлок» и шаг вниз? Бред. Не знаю.
Ты... то есть не ты, не настоящий ты, тот парень там, далеко внизу, которого я вижу таким чертовски на тебя похожим, в панике смотрит вверх и снова что-то набирает в телефоне. Я улыбаюсь ему. Я улыбаюсь тебе, Шерлок, как улыбаюсь всякий раз, когда вижу тебя.
Звонок. Автоматически достаю из кармана телефон. На экране имя, которое я никогда больше не рассчитывал там увидеть: